Бывший министр здравоохранения Беларуси Владимир Караник, в конце августа возглавивший Гродненскую область, в интервью РИА Новости высказался о защите региона, на который некоторые соседи имеют виды, порассуждал на примере Киргизии, к чему может привести протестный хаос, сравнил безопасность на БелАЭС с кинобоевиками не в пользу последних, предсказал сроки открытия европейских границ, поставил диагноз республиканской оппозиции и дал совет, как нужно выстраивать эффективный диалог с властью.
— Владимир Степанович, в конце августа вы были назначены главой государства на пост губернатора. Стало ли это для вас неожиданным? Объяснил ли президент выбор вашей кандидатуры? Какие поставил главные задачи?
— Действительно, это было несколько неожиданно, хотя я уже говорил, что госслужащие первого и высшего класса должны к новым назначениям относиться не как к сюрпризам и неожиданностям, а как к новым вызовам и новым задачам, поэтому именно так я воспринял это назначение. Пояснения тоже были: я все-таки выходец из этого региона, и было сказано, что я, наверное, глубже и детальней знаю проблемы, которые здесь есть. Фактически напутствие было такое же, как и при назначении министром здравоохранения: было сказано, что вы работаете на земле, вы знаете о проблемах здравоохранения не понаслышке, поэтому ваша задача поднять эти проблемы на уровень Минздрава и попытаться решить.
— По прошествии первых месяцев какие сферы представляются вам наиболее проблемными, за работу по каким направлениям пришлось взяться активнее всего?
— На самом деле Гродненская область достаточно высокоразвитый регион, где работают трудолюбивые люди, здесь хороший кадровый потенциал, большое количество профессионалов. В первую очередь мы смотрим на наиболее крупные предприятия, вносящие самый большой вклад в валовый региональный продукт и в налоговые поступления региона, чтобы выяснить, какие есть проблемы у них, каким образом местная власть может подставить плечо для того, чтобы они ускорили свое развитие и стали в дальнейшем точками роста и увеличили налоговые поступления и показатели региона. Проблемы отстающих предприятий тоже надо решать. Путем перепрофилирования, либо модернизации, либо сохранения господдержки на прежнем уровне до того момента, когда мы создадим новые высокорентабельные рабочие места, сможем людей не на улицу отправить, а перевести на новые предприятия, где они смогут продолжить трудиться, приносить стабильный доход для своей семьи.
Естественно, сейчас и уборочная, и посевная кампания. То есть сельское хозяйство тоже не обделено вниманием, потому что если взять чистое сельское хозяйство, это все-таки 15% ВРП Гродненской области. Если еще добавить переработку, а у нас действительно хорошие традиции переработки, мясомолочная промышленность, это еще более существенный вклад в экономику региона. Здесь тоже были намечены пути дальнейшего динамичного развития. Я считаю, что это должна быть очень тесная связка: мы, с одной стороны, сейчас прорабатываем программу увеличения производства сельхозпродукции, но параллельно с этой программой увязана программа модернизации наших возможностей по переработке, чтобы это был взаимосвязанный процесс.
Конечно, социальная сфера. В рамках общегосударственной политики сейчас создается сеть опорных клиник, которые должны быть оснащены не хуже, чем клиники в Минске и областных центрах, в рамках возможности оказания специализированной помощи.
Атомная электростанция – это крупнейший на сегодняшний момент инвестиционный проект Беларуси и России, который близится к завершению, первая очередь. Планируется пуск первого энергоблока в ближайшее время, поэтому тоже достаточно много внимания уделено было. Прямо скажу: очень порадовали технологии безопасности, которые реализованы на этой станции, она относится к станциям уже нового поколения. На этапе проектирования и строительства были учтены опыт и эксплуатация станций, в том числе подробно разбирались и учитывались как причины чернобыльской аварии, так и аварии на Фукусиме. Приняты проектные, технические решения, которые направлены на то, чтобы сделать это невозможным при эксплуатации и строительстве атомной электростанции.
— Соседям не о чем беспокоиться?
— Не о чем. С моей точки зрения, системы безопасности позволяют адекватно отвечать на все вызовы, которые могут возникнуть в процессе работы станции. После посещения, когда я уже дома рассказывал об имеющихся системах безопасности, мне задали вопрос: почему мы мало об этом говорим людям. Мы планируем, наверное, сделать какой-то пресс-тур и показать в том числе журналистам: там замечательный учебно-тренировочный центр, на базе учебно-тренировочного центра – каким образом будет обеспечиваться безопасность данной станции. Думаю, это и соседей немножко успокоит, и наше население в том числе.
В учебном центре есть полная копия центрального пульта управления станцией. Даже подбирался такой же цвет плитки, такой же цвет стен, такой же цвет телефонов, полный аналог пульта. Даже если на этапе строительства – поскольку учебный центр был построен раньше – вносились усовершенствования и пульт станции имел незначительные отличия от учебного, сейчас уже до запуска эти отличия устранены, и учебный пульт приведен в полное соответствие с рабочим центральным пультом управления станции.
Ну и, конечно, контроли системы доступа персонала в разные зоны. Когда объясняешь, что чтобы попасть на станцию, надо не только иметь пропуск, надо знать код, привязанный к этому пропуску и пройти сканирование радужки глаза. А для того чтобы попасть ближе к центральному пульту управления, в дополнение ко всем этим мерам безопасности еще и сканируется сосудистый рисунок ладони. То есть это то, что, в принципе, мы видели в боевиках: там отпечатки пальцев сканируют и подделывают, но вот сосудистый рисунок ладони, скажем так, подделать невозможно, поскольку он есть только у живого человека и он характерен именно для этого человека. То есть с точки зрения безопасности очень многие подходы порадовали и успокоили.
— Вы говорите о строительстве, модернизации, все это расходы. Тяжелый год для экономики, пандемия, протестная активность в Беларуси — насколько эпидемиологическая и политическая ситуация отразилась на валовом региональном продукте, объеме промпроизводства, поступлении доходов в бюджет?
— Гродненская область в этом уникальна. Мы сейчас посмотрели по итогам восьми месяцев, и для девяти месяцев эта тенденция сохраняется: мы единственная область, которая продемонстрировала 100% ВРП к уровню прошлого года в сопоставимых ценах. Здесь валовый региональный продукт не снизился по отношению к 2019 году, но произошло некоторое перераспределение. Понятно, что сфера услуг просела более значительно, сфера промышленного производства, там есть некоторое отставание от уровня прошлого года, но здесь явная положительная тенденция последних месяцев, они наращивают то отставание, которое было допущено по итогам шести месяцев. Очень хорошую динамику продемонстрировало сельское хозяйство – плюс 16% объемных показателей, плюс 14% в экспорте. Это позволило нивелировать те падения в других отраслях, которые были допущены, как вы правильно заметили, в связи с пандемией. Я думаю, показана достаточно неплохая динамика, ее демонстрирует как промпроизводство, так и сфера услуг. Надеюсь, что по итогам года мы вот этот тренд – не допустить снижения по сравнению с прошлым годом – постараемся сохранить.
А что касается протестной активности, то у нас на предприятиях нет ни забастовочного движения, ни каких-то, скажем так, волнений, которые отражаются на промпроизводстве. Все предприятия работают стабильно, в соответствии со своими производственными графиками. Сейчас, наверное, объем производства лимитирует сбыт и восстановление деловой активности у наших контрагентов. Гродненская область, как и вся Республика Беларусь, это все-таки экспортно-ориентированная экономика, поэтому мы зависим во многом от деловой активности в соседних странах. Многие предприятия сейчас регистрируют восстановление деловой активности. Это и по автокомпонентам, которые мы поставляем на конвейеры российских заводов. Мы видим восстановление поставок в докризисном объеме и надеемся, что они будут и дальше возрастать.
— Как-то протестная активность отразилась на вашей работе? Возможно, что-то пришлось корректировать?
— Пришлось первый месяц достаточно активно общаться: не просто изучать экономические показатели предприятий, знакомиться с технологиями, но обязательным пунктом программы посещения всегда была встреча с коллективом, с активом этого предприятия. Причем я изначально просил, чтобы это не была каким-то образом отсортированная по политическим убеждениям аудитория, чтобы это были люди, у которых есть вопросы. Неважно, удобные это для меня или неудобные вопросы. И с людьми действительно надо разговаривать, надо объяснять. И мы всегда были нацелены на диалог органов госуправления и наших граждан, общественных организаций, политических партий. Это не дань текущей политической ситуации.
Может быть, это прошло не совсем заметно для широкой общественности, но необходимость конституционной реформы, необходимость широкого диалога, обсуждения изменений в конституцию озвучивалась еще задолго до выборов. И на это четко указывалось в послании президента парламенту и народу: мы входим в период изменений в конституцию, направленных на перераспределение полномочий между ветвями власти и обеспечение более оперативного принятия решений, необходимых на местах, чтобы таким образом простимулировать деловую активность и в дальнейшем более быстрое развитие наших регионов и страны в целом. Этот диалог мы продолжаем, сейчас переходим на качественно новый уровень: мы объявляем о том, что создаем диалоговые площадки на базе Гродненской области для обсуждения наиболее животрепещущих вопросов, которые волнуют наше население. Это касается и конституционной реформы, и изменения законодательства о политических партиях и общественных объединениях, о выборах. Это одна из площадок. Она будет создаваться на базе юридического факультета университета, чтобы мы имели возможность проводить обсуждение с участием специалистов юридической науки, студентов, лидеров общественных объединений, неравнодушных граждан. Это будет такая постоянно действующая площадка, которая будет вырабатывать предложения, которые идут именно от граждан по внесению изменений в основные законы.
Молодежная политика на базе молодежного центра — это, естественно, тот вопрос, который надо сейчас очень активно обсуждать. Мы обратили внимание, что те, кто помнит начало 1990-х годов и более раннее периоды: стабильность, спокойствие, поступательное, но спокойное развитие, это многими воспринимается как несомненное достижение нашей страны. Но молодежь, которая выросла уже после 90-х, которая не знает, что может быть по-другому, она воспринимает стабильность как само собой разумеющееся. Поэтому среди молодежи есть запрос на какое-то более активное, интенсивное движение. Мы всегда говорим, что мы не против активного движения, мы просто не хотим, чтобы это движение было броуновским. Чтобы это было целенаправленное движение вперед, а не хаотичное перемещение по принципу два шага в сторону, один шаг вперед, пять шагов назад. Мы этот путь уже проходили, возвращаться как-то не очень хочется. Услышать запросы молодого населения, объяснить им перспективы, куда мы дальше собираемся двигаться, услышать их мысли по этому поводу – это тоже важная составляющая диалога. Для этого будет целая диалоговая площадка.
Естественно, диалог, касающийся развития экономики и предпринимательства, это на базе совета по развитию предпринимательства, на базе нашей биржи, которая есть в Гродненской области. Там будет тоже создана диалоговая площадка, которая позволит наладить коммуникацию между органами госуправления и бизнесом.
— В рамках работы по реформе конституции гражданам предложено присылать свои мысли по поводу необходимых изменений. Главы регионов как-то участвуют в этом процессе?
— На сегодняшний момент мы уже сформировали свои предложения по перераспределению полномочий между различными органами власти. Мы предлагаем более простой и понятный, особенно для молодого поколения, путь: возможности диалоговой площадки в сети – есть сайт, есть специальная форма, туда вы можете направить свои предложения. Они будут проанализированы, переведены на специализированный, юридический язык и оформлены с обратной связью: если вы согласны, что ваше предложение трансформируется вот в такое, то да. Либо мы будем аккумулировать наиболее часто встречающиеся предложения и в рамках брифингов, либо в рамках пресс-релизов объяснять людям, почему это предложение либо невыполнимо, либо нецелесообразно, либо информировать, что это предложение нашло свое отражение в наших документах, направлено было для рассмотрения тем специалистам, юристам, которые занимаются конституционной реформой.
— Есть ли примерное понимание, сколько это может занять времени?
— Сроки достаточно ограничены, естественно, не в ущерб качеству. Пока речь идет о том, что основу этой работы надо завершить, чтобы в следующем году проект новой конституции, новых законов представить на широкое обсуждение, по результатам обсуждения принять, нуждается ли он в какой-то коренной доработке либо его можно выносить на референдум, чтобы население имело возможность выразить свою принципиальную позицию: принятия либо непринятия нового основного закона. Вообще, на конституционную реформу сроки уже не один раз озвучивались главой государства – это год-два.
— Возвращаясь к работе предприятий, «Гродно-Азот» упоминался как некий источник стачечной активности. Посещали ли вы предприятие, какова сейчас ситуация?
— Я встречался с коллективом, неоднократно встречался с руководством предприятия. По нескольким вопросам, не только из-за какой-то активности в коллективе. На базе «Гродно-Азот» прорабатывается реализация достаточно крупного инвестпроекта – строительство нового участка по производству азотных удобрений. Это инвестпроект стоимостью более миллиарда евро, который должен быть реализован и вывести это предприятие на технологически более высокий уровень, обеспечить более высокую рентабельность и качество производства. Проработка этого проекта ведется достаточно активно, поэтому мы плотно общаемся с руководством предприятия.
Какие-то призывы протестного движения были, но предприятие ни на день не останавливало свою работу, не сорвана ни одна поставка ни по одному как внешнеторговому, так и внутреннему контракту. Предприятие в полном объеме выполняет свои обязательства, оно стабильно работает.
Как я уже объяснял работникам, руководству, этот негативный фон, который возникает вокруг «Гродно-Азота», в первую очередь наносит ущерб самому предприятию. Как правило, многие западные контрагенты не имеют складов для хранения азотных удобрений: во-первых, это не совсем безопасно, во-вторых, это лишние расходы, поэтому предпочитают работать с колес, это все-таки сезонная продукция. Понятно, что контрагенты, которые имеют не очень хорошую репутацию, будут в этом плане из своих схем исключаться, потому что никто не может себе позволить рисковать – получим мы в установленные сроки необходимые удобрения или не получим. Поэтому предприятие должно еще раз и всем подтвердить свою стабильную работу и то, что оно привержено выполнению всех договорных обязательств.
И коллектив, и руководство предприятия однозначно заверили, что они понимают, что есть политические взгляды, которые можно и нужно выражать в свободное от работы время. И есть работа, есть контрактные обязательства, к которым завод будет относиться очень щепетильно и выполнять в полном объеме. Инвестиционный проект – это достаточно большие деньги. Известная фраза: деньги требуют тишины. Если предприятие мелькает в сводках новостей, это ставит под угрозу реализацию инвестпроекта. Пока работа над инвестпроектом продолжается.
— Был ли протестными выступлениями нанесен заметный экономический ущерб?
— Мы изучаем динамику цен на удобрения в сравнении с прошлым годом, потому что мы понимаем, не исключено, что угрозы остановки предприятия обусловили наращивание нашими конкурентами производства и, таким образом, предложение на рынке будет превалировать над спросом. Возможно, динамика цен будет не такая, как в прошлом году. Это можно будет считать каким-то косвенным экономическим ущербом, но пока у нас этих данных нет. Мы внимательно анализируем ситуацию, которая развивается вокруг предприятия. Продолжаем работать над его модернизацией. Очень приятно, что здоровые силы в коллективе понимают, что работа есть работа и будущее предприятия нельзя ставить на карту в угоду каким-то политическим событиям или желаниям выразить свои политические взгляды.
— В соседних странах отмечается рост числа заболевших коронавирусной инфекцией. Гродненская область — приграничный регион. Какова ситуация здесь с Covid-19, какие коррективы это вносит в работу?
— Мы видим подъем. Это еще не те цифры, которые у нас были весной и летом, все-таки меньше. В любом случае мы готовимся, проводится перепрофилизация коечного фонда, чтобы мы были готовы оказать помощь всем нуждающимся. На сегодняшний момент у нас нет никаких проблем со средствами индивидуальной защиты, созданы запасы, обеспечивающие месяц спокойной работы на те средства, которые производятся в нашей стране, и как минимум два месяца – то, от чего мы зависим от импортных поставок. В достаточном количестве хватает реактивов. Плюс за летний период мы расширили возможности нашей лабораторной диагностики, открыты новые лаборатории для того, чтобы более оперативно делать анализы на уровне регионов, а не возить это все в центры коллективного пользования.
— Поступит ли в регион российская вакцина от коронавируса?
— Мы, как все остальные регионы, планируем после Минска участвовать в проведении клинических испытаний. По мере наработки материала в городе Минске будет дальнейшее распространение испытаний по регионам. Пока это в рамках проведения клинических испытаний. Пока не могу сказать, какие сроки. Обсуждали, что к концу октября будет принято решение о направлении вакцины.
— В Гродненской области проживает много этнических поляков и католиков. Создают ли последние политические события какую-либо межнациональную или межрелигиозную напряженность?
— Была попытка церковь как православную, так и католическую втянуть в политическую борьбу. Эти попытки в небольшом объеме предпринимаются и сейчас. В Гродненской области какого-то напряжения между католиками и православными никогда не было, здесь очень много смешанных браков. С детства формировалось уважительное отношение к религиозным чувствам друг друга. Помню, что в детстве вызывало негатив, когда в религиозный праздник кто-то начинал выбивать ковры или заниматься другой работой. Все говорили: ну да, праздник не у нас, но праздник у наших соседей, у наших друзей, и надо с очень большим уважением относиться к их чувствам. Как правило, в Гродненской области одинаково широко празднуются как католические, так и православные праздники – не бывает у нас круга общения, состоящего только из православных или только из католиков. Межэтнические проблемы здесь тоже не характерны. Запад Беларуси во время Великой Отечественной войны демографически пострадал не меньше, чем остальные регионы нашей страны. Понятно, в послевоенный период, в период восстановления республики сюда приехало очень много людей со всего Советского Союза, которые помогали поднимать Гродненскую область из руин и помогали ей развиваться. Это та область, куда многие предпочитали переезжать жить, учитывая спокойную обстановку, неплохой климат, красивые места. Здесь представлены очень много национальностей, которые еще с советских времен привыкли жить в мире, согласии и не делить друг друга по какому-то этническому или религиозному признаку. Мы общаемся, до сих пор у меня друзья детства, у кого-то мама украинка, отец поляк, он католик, кто-то православный.
— Глава республики высказывал обеспокоенность в связи с активизацией НАТО в соседних Польше и Литве, белорусская армия даже усиливала границу на гродненском направлении. Какова сейчас ситуация с безопасностью? Испытывает ли регион внешнее давление?
— На сегодняшний момент учения войск НАТО у наших границ в любом случае – это повод для реагирования. И это не относится к каким-то признакам спокойных, добрососедских отношений. Учения можно проводить и в глубине своей территории, поэтому любые учения на границе должны отрабатываться, должны восприниматься как вызов, и должны предприниматься меры, направленные на блокирование возможного неблагоприятного развития событий. Когда учения проводятся в период электоральной кампании, какой-то протестной активности, во многом мне это напоминает игру со спичками в пороховом погребе. Естественно, руководство страны реагировало на возможные провокации. Не то что это изначально были запланированы какие-то враждебные действия в отношении нашей республики, но в период, когда эмоции зашкаливают, рядом еще очень много людей с оружием, всегда есть возможность, что что-то пойдет не так. Задача руководства страны предпринимать все меры, необходимые для защиты своего населения и границ союзного государства. Поэтому эти меры предпринимались.
Если брать официальную позицию наших соседей, никто никаких территориальных претензий в адрес Республики Беларусь не высказывает. Но общение на уровне человеческом: многие признают, что в соседнем государстве есть определенная часть людей, которая до сих пор испытывает фантомные боли по поводу восточных кресов (Польское название территорий нынешних Западной Украины, Западной Беларуси и Литвы, входивших в состав Польши. – Прим. ред). Эти настроения в любом случае присутствуют, но на официальном уровне каких-то претензий к нам не высказывают. Но мы в своих действиях должны учитывать даже неофициальные настроения, которые имеются в обществе, мы должны прогнозировать и оценивать риски. На сегодняшний момент, учитывая, что эмоции уступают место голосу разума, мы ситуацию оцениваем как спокойную и каких-то рисков в этом направлении не видим.
— Гродненская область — западный регион и наверняка теснее взаимодействует с западными соседями. Каково место межрегиональных связей с Россией в экономике, культурной и гуманитарной сферах региона?
— У нас очень активно идет взаимодействие. Товарооборот между Гродненской областью и Российской Федерацией более двух миллиардов долларов. В этом году мы видим рост товарооборота. 50% экспортных поставок Гродненской области – это Россия. И даже все наши мероприятия, которые принимаются для расширения наших экспортных рынков, они идут не в ущерб российскому рынку. Параллельно с этим развивается российский рынок. И объемы поставок нашей продукции на российский рынок только увеличиваются, как и обратный процесс. Поставляется не только продукция сельского хозяйства, это и машиностроение, автокомпоненты, мебель, продукция химической промышленности, достаточно большой спектр того, что мы поставляем на российский рынок. Россия — это наш важнейший торговый партнер.
Плюс порядка 200 компаний с российским капиталом воспользовались нашими инвестиционными площадками и реализовываются инвестиционные проекты с той или иной долей российского капитала. Мы надеемся, что эта работа будет только активизироваться. Но если взять крупнейший инвестиционный проект – Белорусскую атомную электростанцию, это тоже белорусско-российский проект, который реализуется именно в Гродненской области. У нас очень хорошие отношения, и мы настроены на их дальнейшее развитие.
— Завершающий вопрос, вы несколько раз сказали о диалоге, о его важности, у вас был опыт непосредственного контакта с улицей. Та сторона явно желала не диалога, то есть не совсем этот опыт можно назвать удачным. Почему вы, несмотря на это, считаете, что нужен и возможен такой диалог?
— Вы видели только один пример моего опыта диалога. На самом деле я всегда сторонник того, что необходимо разговаривать. Это лучше, чем воевать либо высказывать друг другу претензии. Но я в то же время считаю, что диалог возможен только в том случае, когда обе стороны понимают язык, на котором они разговаривают. Если это язык разума, то консенсус найти достаточно быстро. Если кто-то пытается доводам разума противопоставлять эмоции, диалог обычно не получается. А когда еще эмоции связаны с другими интересами, которые прямо не декларируются, но все-таки имеются, тогда вообще тяжело диалог получить.
Всегда всем своим сотрудникам я говорил, что серьезные вопросы решаются не на площадях, а в тиши кабинетов. Поэтому если у вас есть какие-то вопросы, мы действительно их обсудим, обсудим пути выхода из создавшейся ситуации, вместо того, чтобы устраивать какую-то склоку или крики там на конференции, либо какие-то скандалы. И когда я попытался поездить по коллективам, диалог не получался, потому что кроме эмоций и агрессии очень мало было доводов разума. Как врач, я тоже это прекрасно понимаю: есть пять этапов принятия горя или принятия стресса. Каждый человек в стрессовой ситуации их проходит. Первый этап – это отрицание, я в онкологии его часто видел: этого не может быть, вы что-то напутали, это не мои анализы, надо перепроверить. Второй этап – агрессия, гнев: вам тут хорошо рассуждать, а у меня тяжелое заболевание; или вам тут хорошо рассуждать, а меня на улице задержали, или моих родственников побили, либо они рассказывали, что их побили. Третий этап – торг, когда человек считает, что можно что-то быстро поменять и все станет, как раньше было, либо пойти на небольшие уступки, как это было на улице: ну ладно, активность спадает, но мы еще чуть-чуть походим и все восстановится. После – депрессия, когда человек считает, что жизнь закончилась, заявленные цели не достигнуты, как раньше, уже не будет, не видит выхода, и в этом плане с ним тоже достаточно тяжело общаться. И только пятый этап – это этап принятия, когда человек понимает, что есть проблемы, и готов разговаривать. И я понимал, что многие из моих коллег находятся в стадии гнева и с ними очень тяжело разговаривать. И возникла эта идея – мы идем к Минздраву поговорить. Я понимал, что диалога не будет. Я особенно видел ту публику, которая собралась, медицинских работников – процентов десять, там и с флагом ВДВ были, с другими флагами, всего хватало. Но я тем не менее вышел, хотя я понимал, что диалог на улице невозможен. Я видел, что мои коллеги этого не понимают, нужен был все-таки отрезвляющий душ, медики – это грамотные люди, которые способны делать абсолютно правильные выводы, и это была яркая демонстрация того, что диалог на улице невозможен. Большинство моих коллег это поняли, наступил во многом переломный момент, я в тот вечер смсок с поддержкой получил, наверное, больше, чем в день своего назначения.
Когда я после этого начал ездить по коллективам, народ понимал, что гнев и агрессия – это путь в никуда. Что мы люди, мы должны садиться, разговаривать, с минимальным количеством эмоций высказывать свою точку зрения, чтобы найти точки соприкосновения, найти совместный выход из создавшегося положения. Когда правит улица и есть одна агрессия, большая часть интеллигентных людей поняли, что это путь в никуда и что они заблокировались с теми людьми, с которыми, наверное, блокироваться не стоит.
— Сейчас вы какой этап диагностируете улице? И может быть какая-нибудь рекомендация?
— Сейчас, когда я общаюсь с коллективами, меня очень радует, что я все меньше вижу этапа гнева и агрессии, здесь есть больше этап принятия. Я часто вижу определенную растерянность в глазах: это те люди, которые на этапе депрессии, они понимают, что тот мир, который им «построили», он не реализуется. Либо они понимают, что в июне-июле им было абсолютно комфортно, а сейчас они из зоны комфорта вывалились и не знают, как туда вернуться. Этих людей много, но их число уменьшается. Все-таки больше находятся в стадии принятия.
Люди, которые находятся в стадии депрессии, им надо объяснять, что зона комфорта зависит от всех нас. Если мы будем спокойно работать, спокойно и без эмоций высказывать пожелания и менять нашу жизнь к лучшему, то нам всем станет комфортно жить в этой стране, и зона комфорта не только вернется, она станет более комфортной, чем была.
Есть определенная группа людей, которая находится в стадии торга. Кто-то почувствовал вкус к политической борьбе и желает каким-то образом монетизировать свои достижения. Тогда я им объясняю, что если у вас есть способности к политической борьбе и вы желаете добра нашей стране, давайте трансформировать это в партийную деятельность, в общественные объединения, где вы сможете реализовать свои возможности.
Кто-то молчит, это этап того торга, который думает, что сейчас волна несколько схлынула, мы посидим, подождем, волна еще раз накатит, мы опять встанем. Это те люди, которым надо объяснять, что, когда вопросы начинают решаться на улице, это ящик Пандоры, который открывать не надо. Если ты один раз решил вопрос через улицу, у твоих последователей появится соблазн еще раз так решить. Ситуация в Киргизии очень сильно похожа. Когда смотришь, те же белые ленточки, те же координационные советы, только их там два. При этом захвачены, разграблены, сожжены здания, есть рейдерские захваты предприятий. Определенно — хаос. И причем это уже третий раз за не очень большую историю. Это путь, к которому ведет улица.
Вопросы на улице решались в средние века – вече, колокол и приняли решение. Но мы же не хотим туда возвращаться. Цивилизованный путь решения – это в рамках действующей конституции, в рамках правового поля. Но если возникло ощущение, что власть не слышит потребности людей, значит, надо дать возможность людям более широко высказывать свои предложения, замечания, потребности, но в правовом поле. Учитывая, что пандемия несколько сужает наши возможности проведения массовых мероприятий, уличных акций, мы компенсаторно расширяем возможности людям высказать свои мысли, свои пожелания в сети интернет, с использованием современных телекоммуникационных технологий. С моей точки зрения, этот тот диалог, который более перспективен, который однозначно более цивилизован и который является более быстрым путем внесения изменений, необходимых нашей стране.
grodnonews.by
Подписывайтесь на телеграм-канал «Гродно Медиа Group» по короткой ссылке @GrodnoMediaGroup
